Человек, незнакомый с основами православной педагогики, вряд ли сможет внятно ответить на вопрос, чем мысль принципиально отличается от мечты и есть ли вообще это отличие. Тем не менее, оно есть, и без знания о нем невозможно образовывать ум человека.

«…Святой Максим Исповедник поясняет: «иное есть мечтание и иное помышление, или мысль. Они производятся разными силами и свойствами движения разнятся: ибо мысль есть действие или произведение ума, а мечтание — плод страсти, напечатление образа, представляющего нечто чувственное, или как бы нечто чувственное”» (1).

Святитель Игнатий Брянчанинов дополняет: «Ум наш имеет способность мышления и способность воображения; посредством первой он усвоивает понятия о предметах, посредством второй усвоивает себе образы предметов. Диавол, основываясь на первой способности, старается сообщить нам греховные помыслы, а основываясь на второй (способности, старается запечатлеть соблазнительными изображениями. «Как малое (и незлобливое дитя, — говорит святой Исихий, — видя какого-либо фокусника, веселится и последует фокуснику по незлобию: так и душа наша, простая и добрая, будучи такою создана Всеблагим Владыкою, увеселяется мечтательными прилогами диавола, — прельщаемая, прилепляется ко злу, как бы к добру, перемешивает (соединяет) свои помыслы мечтанием бесовскаго прилога». Мечтание бесовское действует на душу очень вредно, возбуждая в ней особенное сочувствие к греху От прикосновений бесовских возбуждаются плотские страсти и порождаютсяболезни,накоторыене действуют обычае человеческие врачевания» (2).

Таким образом, православная педагогика призывает человека быть предельно осторожным с одной из функций воображения — мечтанием или фантазией. С одной стороны, умение не только воспринимать и воспроизводить уже существующие, но и создавать л новые образы необходимо человеку для жизни, для деятельности многих профессий (3). Но как провести грань между здоровой деятельностью воображения и чрезвычайно опасной мечтательностью?

Святитель Феофан Затворник пишет: «Фантазия творит совершенно новые образы, хотя из прежнего материала и большею частью по готовым или известным уже образцам. В ней должно различать деятельность хорошую — дельную и движения беспорядочные — самовольные.

В первой — она составляет образы для понятий рассудка, помогает при соображении, живо представляя мысль в каком-либо образе, воображает читаемое, и слышимое, и подобное. вообще — действует в интересах знания. Во второй — мечтает или предается самовольному движению, в коем строит разные истории небывалые в угодность своему сердцу, которым не правит почти сознание, а напротив, оно увлекает собою наше внимание и занимает всего человека»:

Немощью фантазии у грешников святитель Феофан Затворник называет мечтательность: «Главная, можно сказать, немощь фантазии у грешников есть склонность мечтать… Свойства сей мечтательности, именно:

удаление от действительного, развлечение, смятение, непостоянство мыслей (4).

Как видно, мечтательность серьезно воздействует и на состояние ума человека, и на состояние его души, и на состояние его воли.

Святитель Феофан Затворник очень образно и наглядно показывает, как действует мечтание на состояние души человека: «Как орган заведут — и он играет уже заведенную песню сам, так враг заведет мечтание в душе — и отходит, наблюдая. Мечтание уж само тянется и тянется.

Когда кончится мечтание, враг подбегает и ухитряется завести другое мечтание — и опять отбегает и смотрит. Когда кончится это мечтание, подбегает и заводит третье и так далее. Если отобьют его, решительно отсекая всякое мечтание, он не спесив — отстраняется немного и все смотрит, как бы опять с другой какой стороны завести свое мечтание. И не отходит, пока не успеет в сем.

В этом все его занятие. Когда в мечтании появится движение страсти, он подбегает и действует, чтоб увлечь и выманить сочувствие или даже согласие, полное или неполное. Если успеет в этом, учит далее, как привести задуманное в дело. И момента нет, чтоб он спустил с глаз душу и пресек свои против нее злоумышления».

Поэтому необходимо помнить о чрезвычайной опасности мечтательности, которая является как бы «блужданием ума», как говорили святые отцы, его «скитанием», во время которого человек отрывается от реальности,

перебирая приятные для мечтателя образы, услаждая себя нереальностью, которой он считает себя достойным; и переживая чувства, которые кажутся ему очень привлекательными, приятными, но в основе которых лежат страсти — сребролюбие, тщеславие или сластолюбие. Именно щекотание страстей, в основе которых лежит самолюбие человека, воспринимается

мечтателем как особый род удовольствия. Мечты питают не что иное, как страсти человека. И цель мечтателя именно в этом услаждении, удовольствии, приятности мечтания.

Мечтательность питает эти страсти, отдавая им силы души.

Кто из детей осведомлен о том, как разрушающе действует, например, на ум человека мечтательность? Преподобный Марк Подвижник предупреждает нас, что «ум ослепляется тремя страстями, то есть: сребролюбием, тщеславием и сластолюбием». Желание материального благополучия, обогащения; желание славы и почестей; желание удовольствий — вот «три кита», подрывающие способность к здравому размышлению и рассудительности и обязательно приводящие человека к бедствиям и несчастьям.

Даже если не в этой жизни, то обязательно в Вечности. А по учению схиархимандрита Иоанна Маслова, «Страсть самолюбия полностью ослабляет ум человека, в результате чего он отвергает истину и устремляется на всякое беззаконие и неправду» (5). И действительно, ведь именно страсть самолюбия питает и три вышеперечисленные страсти — сребролюбие, тщеславие и сластолюбие. А каждый должен знать, что «человек с помраченным умом противен Богу» (6).

Большим врагом ума является также и праздная жизнь, так часто сопут- ствующая мечтательности. По слову схиархимандрита Иоанна Маслова:

«праздная жизнь… отрицательно сказывается на развитии умственных способностей» (7).

Но это далеко не все последствия мечтательности. Она еще и отрывает человека от реальности, искажает способность объективно видеть мир и самого себя. Мечтателю плохо «там, где он есть» и хорошо там, где его на самом деле нет — в его мечтах. В них он считает себя достойным совсем иного, чем имеет в реальной жизни. Что, в свою очередь, только усугубляет повреждения его ума и сердца.

Не удивительно, что отрыв от действительности и потеря способности ее объективного восприятия часто сопровождается у мечтателя унынием, безнадежием и даже отчаянием. Человек, более интенсивно живущий в своих мечтах, чем в реальности, вряд ли будет хорошо справляться со своими обязанностями перед людьми и перед Богом. На реальные дела, на реальное изменение себя у него вряд ли будет хватать душевных сил и времени. И от того реальность ему будет ка- заться еще скучнее, преснее, банальнее.

Предаваясь даже самым реализуемым, самым возможно осуществимым мечтаниям, человек тратит время и силы своей души на ложь. Он услаждается ложью, о которой святитель Игнатий Брянчанинов писал:

«Ложь, хотя бы и облеклась в личину добра, познается по производимому ею смущению,мраку,неопределительности,переменчивости,развлечению, мечтательности; или же она только обольщает сердце, — льстиво приносит ему довольство,упитателъство собою,какое-то неясное,мутное наслаждение. И это наслаждение обольщенного сердца похоже на притворную тишину, которою прикрыта поверхность глубокого, темного омута, — жилища чудовищ» (8).

Назидательно с этой точки зрения обратиться к образу Печорина, который пишет о себе: «В первой молодости моей я был мечтателем: я любил ласкать попеременно то мрачные, то радужные образы, которые рисовало мне беспокойное и жадное воображение. Но что от этого мне осталось?В этой напрасной борьбе я истощил и жар души, и постоянство воли,необходимое для действительной жизни; я вступил в эту жизнь, пережив ее уже мысленно,и мне стало скучно и гадко,как тому,кто читает дурное подражание давно ему известной книге».

Как точно обозначает Лермонтов все опасности мечтательности!

«Беспокойное и жадное воображение». Безусловно, воображение первой молодости беспокойное. Но почему оно жадное? Жадность ведь стяжает, берет ненасытно; а воображение — вроде бы только отдает душе образы, воспроизводит, комбинирует, созидает? Может быть, ответ в том, что отдаваяобразы, воображение берет силы души? Берет жадно и ненасытно?

«Любил ласкать образы».Как лаконично, тремя словами,передано нездоровое услаждение души, работающее страстям!

«Истощили жар души, и постоянство воли».Как точно подмечены объективные последствия мечтательности!

Мечтательность «истощила»,высосала, лишила сил и душу, и волю.

«Стало скучно и гадко, как тому, кто читает дурное подражание давно ему известной книге». Вот оно — искажение восприятия действительности, когда человеку реальность со всеми ее красотами, задачами, радостями кажется «дурным подражанием» тому, что прожито в мечтах! Он совершенно уверенно считает, что жизнь он уже «мысленно пережил»… И у него нет сил на истинную жизнь — изменение качеств своей души, нравственное совершенствование!

Человеческий ум, в силу своей подвижности и изменчивости, склонен к мечтательности. И если человек примет образ, созданный умом, за истину, то отдаст себя во власть ложной мысли: “Ум и сам по себе имеет природную способность мечтать и может легко строить призрачные образы того, чего желает, у тех, кто не внимают сему опасно, и таким образом сами себе причиняют вред. Так же и память о добрых и худых вещах обыкновенно вдруг печатлеет в уме образы их, и вводит его в мечтание» — предупреждает преподобный Григорий Синаит.

«Внимающий себе должен отказаться от всякой мечтательности вообще, как бы она ни казалась приманчивою и благовидною: всякая мечтательность есть скитание ума, вне истины, в стране призраков, несуществующих и не могущих осуществиться, льстящих уму и его обманывающих. Последствия мечтательности: утрата внимания к себе, рассеянность ума и жесткость сердца при молитве; отсюда — душевное расстройство», (свт. Игнатий Брянчанинов).

Мечтательность, сосредоточенность на мире фантазий делает человека рассеянным для мира внутреннего — он ничего не знает о своем внутреннем мире, потому что постоянно избегает общения с собой.

О таких людях святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Рассеянный не любит жить в себе, многозаботливый не имеет свободной минуты. Один не может, а другому некогда замечать то, что происходит внутри. С первым пробуждением от сна душа их тотчас выходит из себя и у первого уходит в мир мечтаний. У последнего в море нужных дел. Настоящего для них нет, что собственно характеризует их деятельность.

Один охотнее живет в самосозданном мире и действительного касается только отчасти, ненамеренно, поверхностно; другой и мыслию и сердцем весь впереди, каждое дело он спешит окончить как можно скорее, чтобы приступить к другому; начинает другое — и спешит к третьему; вообще настоящим у него заняты только руки, ноги, язык и проч., а его дума вся устремлена в будущее. Как же при таком ходе внутренних движений заметить им, что кроется в сердце?».

Важно, однако, отметить, что действие воображения при осмотрительности, осторожности, планировании, направленное на конкретные, реальные дела, исполнение своего долга перед Богом и людьми, сопряженное с рассудительностью, лишенное самоуслаждения, не принимающее гипертрофированные формы, является здоровой деятельностью воображения.

Таким образом, мечтательность:

• Обманывает душу, прилепляя ее ко злу; смешивает добро со злом («душа увеселяется мечтательными прилогами диавола, — прельщаемая, прилепляется ко злу, как бы к добру, и перемешивает (соединяет) свои помыслы с мечтанием бесовскаго прилога»),
• Действует на душу очень вредно, возбуждая в ней особенное сочувствие к греху.
• Возбуждает плотские страсти.
• Порождает болезни, на которые не действуют обычные человеческие врачевания.
• Есть скитание ума, вне истины, в стране призраков, несуществующих и не могущих осуществиться, льстящих уму и его обманывающих.
• Не имеет в себе ничего созидающего, служит только самоуслаждению.
• Приводит к утрате внимания к себе.
• Приводит к рассеянности ума.
• Приводит к жесткости сердца при молитве (отсюда — к душевному расстройству).
• Приводит к потере реальности («настоящего для них нет»).
• Лишает человека душевных сил, деятельной воли.

МЕЧТАТЕЛЬНОСТЬ И КОМПЬЮТЕРНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ

Наблюдение за детьми, зависимыми от компьютерных игр, демонстрирует ярко выраженные проявления последствий мечтательности (правда, с помощью компьютера ребенок переносится в нереальный мир не только на уровне своего воображения, но еще и через чувственное восприятие, что усиливает воздействие).

Ребенок не только теряет интерес к реальной жизни; он теряет волю; способность к переживанию простых, светлых, радостных чувств в «обыденной» жизни; равно как и способность реально оценивать самого себя, свое состояние. И исцеление, выход из этого состояния оказывается чрезвычайно сложен.

МЕЧТАТЕЛЬНОСТЬ И ПУСТОЕ ЧТЕНИЕ

Развитию, возбуждению в человеке мечтательности способствует пустое чтение, от которого также нужно беречь детские умы. Сейчас дети катастрофически перестают читать, и часто родители бывают рады, когда ребенок берет в руки любую книгу, — лишь бы читал… Это неправильный подход. В русских семьях всегда очень внимательно подходили к выбору чтения. Пушкин когда-то писал своей жене: «Не марай душу чтением французских романов». Если даже взрослая душа «марается» от соприкосновения с сомнительным чтивом, что же говорить о душе ребенка?

Святитель Феофан Затворник писал: «Что бывает с травой, по которой часто ходят, — она не растет. То же бывает и с сердцем, и с добрым расположением, если предаться мечтам или пустому чтению, или развлечениям» (9).

Поэтому выбор чтения очень важен. Это, в целом, один из способов образования ума. По словам святителя Феофана Затворника, если ребенок с малых лет воспитан по «началам христианским», то «стоит только не давать детям книг с растленными понятиями, и ум их сохранится целым, во здравости святой и Божественной» (10).

В произведении В.И. Даля под названием «Картины из быта русских детей» мы можем встретить такой эпизод: « Воспитательница дала Ниночке для ее упражненья в щегольских оборотах первую часть одного из самых уродливых французских романов, сама же с замирающим любопытством впилась в третий том.

Обе наслаждаются по-своему: одна сочувствует нравственному уродству человека, которое обычно называют увлеченьем страстей; другая пока радуется на внешний блеск,на описание нарядов,на красоту героинь,на их ловкие, облыжные речи. Из этих романов, как вихрем, наносятся семена сорных трав на дурно возделанную почву: волчец, крапива и полынь сеются, растут и глушат в девочке тот добрый злак, что дал Господь на потребу каждого человека.Ниночка мысленно прикидывает к себе изящные наряды, величавые или кроткие взгляды своих героинь, затверживает их гордые ответы,усваивает себе пока то,что можно усвоить. Репей растет и крепнет, он скоро зацветет и даст свой колючий плод».

КАК УПОТРЕБЛЯТЬ ВООБРАЖЕНИЕ ВО СПАСЕНИЕ

Читая святых отцов, мы видим, что можно употреблять воображение и во спасение. Главное — с какой целью оно используется и на что направлено.

Преподобный Никодим Святогорец приводит слова святого Василия Великого: «“Каждый человек, в теле сем живущий, походит на живописца, рисующего какой-нибудь образ в сокровенном месте. Как этот живописец, когда, кончив картину, вынесет ее из сокровенности на выставку, хвалим бывает зрителями, если хороший избрал для нее предмет и нарисовал его хорошо, и, напротив, бывает порицаем, если и предмет избрал дурной, и нарисовал его плохо; так и каждый человек, когда по смерти предстанет на суд Божий, имеет быть похвален и ублажен Богом, ангелами и святыми, если украсил ум свой и свое воображение светлыми, божественными и духовными образами и представлениями, и, напротив, имеет быть посрамлен и осужден, если наполнил свое воображение картинами страстными, срамными и низкими”. И святой Григорий Солунский удивление выражает тому, как от воздействия вещей чувственных в душе чрез воображение водворяется или умный свет, доставитель вечно блаженной жизни, или мысленный мрак, ведущий в адскую тьму» (11).

Примечания:

1. Святые.Каллист и Игнатий Ксанфопулы. Добротолюбие. Том 5.
2. Игнатий Брянчанинов, святитель. Слово о чувственном и о духовном видении духов.
3. Например, архитекторов, конструкторов, ученых.
4. Святитель Феофан Затворник. Начертание христианского нравоучения.
5. Иоанн Маслов, схиархимандрит. Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. С.328.
6. Иоанн Маслов, схиархимандрит. Избранные письма и проповеди. М.,2004. С. 67.
7. Иоанн Маслов, схиархимандрит. Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. С.331-332.
8. Святитель Игнатий Брянчанинов. Письма к мирянам.
9. Святитель Феофан Затворник. Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики. Как начинается жизнь христианская в Таинстве Крещения?
10. Там же.
11. Прп. Никодим Святогорец. Невидимая брань. Гл. 26. Как исправлять воображение и память.

Методист МПА
О.С.Соловьева
Журнал:«Глинские чтения»