Когда мы узнали, что преподавать будет отец Иоанн, то все испугались —
знали о его строгости, требовательности. Но когда кто-нибудь высказывал
это вслух, старшие нас успокаивали и говорили, что отец Иоанн очень добр и
справедлив. А главное — у батюшки интересно учиться. Но это уже
осознается потом. А во время обучения у него все находились в напряжении.
Отец Иоанн все требовал учить и знать наизусть, сам никогда не смотрел в
книги и записи, когда читал лекции.
Всегда поражал спокойный вид батюшки. Отец Иоанн входил
величественно, степенно; сидел основательно, двигался всегда без шума.
Имел привычку часто ходить по рядам, видел сразу все и всех.
Иногда спрашивал, что у кого лежит на парте. Любил, когда сами студенты
делали небольшие рамки с несколькими подобранными по его сердцу
иконами святых. Тут же мог спросить тропарь или величание тому или
иному святому.
Действительно, отец Иоанн был строг. Человек, получавший у батюшки
“четверку”, считался глубоко знающим студентом.
Получилось так, что он мне как-то поставил “тройку”, и я был рад. Потом
он предложил “вытянуть” меня на “четверку”. Но я, чтобы освободить себя
от больших волнений, будто проявляя смирение, которое, конечно же,
батюшка ценил в молодых людях, сказал: “Да мне, батюшка, и тройки
хватит”. И, помню, еще махнул рукой. Но, видимо, мое “смирение”
произвело на него обратное впечатление, и батюшка заметил: “А “тройка”-
то твоя с 12-ю минусами”. Пришлось, как говорится, бодрствовать.
Вообще у отца Иоанна был свой особый подход к оценке знаний.
Получить “ноль” за ответ было обычным делом. “Садись, колесо!” Это
означало и полное отсутствие знаний, и несмирение, и даже излишнюю
бойкость в ответе, то есть своенравие… Батюшка все воспринимал в меру и
учил этому нас. Кстати, иногда ученик мог очень хорошо, без запинки
отвечать, а отец Иоанн вдруг спрашивал: “А вот здесь, братец, действительно
так?” Если студент тушевался, батюшка как бы оживлялся и говорил: “А нам
сейчас поможет вот кто…” — И одновременно медленно-медленно вел
пальцем по журналу сверху вниз. Тишина в этот момент стояла такая, что
писк комара мог быть услышан за многие километры. Когда, наконец, палец
батюшки останавливался и отец Иоанн называл фамилию, вздох общего
облегчения был таков, что можно было принять его за сильный шум. Но
веселое оживление в классе, действительно, появлялось.
Однако и “пятерку” у отца Иоанна получать было “опасно”. Такой
человек становился объектом постоянной строгой проверки. После этого, как
правило, он мог получить “тройку”, если не хуже. А потом и “четверку”. Но
именно этой оценке все в семинарии были очень рады и знали, что она стоит
очень многого.
Однажды “в помощники” запнувшемуся студенту отец Иоанн вызвал
человека, пришедшего с дежурства в просфорной и уснувшего. Его толкают.
Он ничего не понимает, ему говорят: “Доску просят помочь вынести”. Он
побежал, схватил ее, а отец Иоанн спросил: “Что с тобой, братец?” — и
отпустил его отдыхать. Вообще невинные шутки батюшка с нами разделял
охотно, но если это не касалось святынь. Кто-то позволил себе пошутить над
заданным вопросом по Литургике — возмущение и гнев отца Иоанна я не
берусь сейчас даже воспроизвести.
Кстати, батюшка никогда не был против, если студент начинал с ним
дискутировать, хорошо зная какой-либо вопрос. Однажды наш урок прошел
в такой дискуссии. Студент хорошо выступил, и отец Иоанн поставил ему
“пятерку”, но просил принести источник и точно указать место, где был
изложен взгляд, который отстаивал студент. Наш сокурсник это сделал,
батюшка был доволен. Но с этого момента и требования к упомянутому
студенту возросли. Пришлось и ему спустя некоторое время получить свое
“колесо”.
Некоторые из учеников отца Иоанна так привыкали к этим “колесам”, что
иной раз начинали даже высказывать вслух, что, мол, ну и пусть будет
“колесо”. В связи с этим батюшка грозно предупреждал: еще одно “колесо”
вручу, и получится у тебя крепкий “руль”, на котором можешь поехать, куда
хочешь. Тут человек спохватывался.
Вообще отец Иоанн не только на уроках и лекциях учил, что литургика —
это основа всего богослужения. Своим примером служения батюшка
показывал и раскрывал нам, что же это такое — служить. Незабываемо
торжественно всегда было появление отца Иоанна на амвоне, особенно когда
батюшка становился лицом к алтарю при открытых царских вратах. Никогда
никто не вспомнит, чтобы отец Иоанн повернул голову влево или вправо,
обернулся на какой-то шорох или даже шум. Его, казалось, непоколебимая
фигура на фоне Царских Врат не забудется никогда. И это спокойствие, и
сосредоточенность не были просто выработаны долгим служением. Это шло
изнутри, чувствовалось в это время его полное соединение с миром горним.
Тут каждый начинал понимать, что идет Богослужение, разговор с Богом, с
вышними силами. Было очевидно, что когда отец Иоанн стоял пред
открытым алтарем, все внимание батюшки было обращено только к Богу, и
все существо священника уже предстояло перед Богом. И то, что отец Иоанн
стоял не шелохнувшись, без лишних движений, так убеждало, что он Богу
служит, а для нас это было столь поучительно, что сейчас, уже сами будучи
священнослужителями, мы это помним и даже чувствуем по сей день.
Теперь, когда мы сами служим, когда многие из учеников отца Иоанна
стали заслуженными иерархами, нам легко обходиться с тем материалом,
который батюшка требовал от нас знать наизусть — от Типикона до каждого
праздничного тропаря. Это он особенно любил спрашивать. Это был просто
дежурный вопрос: “Тропарь праздника такого-то?” Иногда запнешься,
спросишь: “А можно, я спою?” Отец Иоанн охотно на это соглашался, иногда
студенты предлагали спеть на несколько гласов, мы выходили к доске,
батюшка мог и сам подпевать нам. Но, будучи очень музыкальным и обладая
прекрасным голосом, отец Иоанн нас никогда не перебивал, не “заглушал”, а
тихонечко как бы вел мелодию. Но главным в этом вопросе для него было
убедиться, что студент знает и понимает суть праздника, его духовную
значимость.
Очень серьезно относился отец Иоанн к Крестному знамению. Крестился
широко, медленно, с внутренней молитвой. Он поистине творил Крестное
знамение, высоко занося руку на лоб, а то и надо лбом, затем опускал ее на
самое чрево, а потом тщательно доносил до каждого плеча — и правого, и
левого. Каждый раз это был воистину Голгофский крест, напоминавший об
искуплении и спасении нашем.
Незабываемы для всех нас возгласы батюшки во время службы, они шли
изнутри, и ощущалось, что тут же достигают мира горнего. Да, каждый раз
это была служба Богу.
С величайшим трепетом относился отец Иоанн к Пресвятой Богородице.
Акафист Божией Матери всегда читал так, будто беседовал с самой Царицей
Небесной или рассказывал присутствующим о чем-то особенно важном.
Читал проникновенно, каждое слово произнося нараспев.
Отец Иоанн редко выказывал свое настроение. Но по некоторым его
манерам мы уже угадывали, что с батюшкой происходит. Если отец Иоанн
сидит и как бы “выпускает” на волю свою большую, окладистую бороду, она
распушается, становится будто летящей, а в глазах у батюшки какая-то
радость, — все знают, что на душе у отца Иоанна благостно, весело; легкость
во всем сразу чувствуется. Когда же батюшку что-то угнетает, отец Иоанн
бороду свою собирает в тугую единую прядь и, не выпуская из ладоней,
скручивает сильно и строго оттягивает книзу.
Все педагогические приемы и назидательные богослужения отца Иоанна
очень пригодились нам, ставшим теперь пастырями: и то, что заставлял
учить наизусть; и то, что настаивал на знании всех тропарей и величаний; и
то, как показывал нам своим примером служение Богу, — все это теперь, как
молния, иногда пронзает тебя на службе или в общении с прихожанами, и
чувствуешь, что и возгласы, и слова, и ответы для вопрошающих иногда
приходят как бы сами собой. Но во всем этом заложены труд и молитвы
нашего учителя.
Перешел в иную жизнь отец Иоанн. Все мы давно служим по разным
приходам страны. И вот он возвращается к нам. Мы увозим с собой в
Йошкар-Олинскую епархию труды схиархимандрита Иоанна: “Святитель
Тихон Задонский и его учение о спасении”, “Симфония по творениям
святителя Тихона Задонского”, “Глинский Патерик”, “Глинская пустынь.
История обители и ее духовно-просветительная деятельность в XVI-XX
веках”, другие книги, изданные по материалам отца Иоанна. Все это будет
распределено по библиотекам приходов или вручено священникам нашей
епархии. Они у нас тесно связаны со школами, так как у нас заключен
договор с министерством образования республики о сотрудничестве в
воспитании и образовании детей. Священники постоянно держат связь с
православными учителями. Именно через них с помощью отца Иоанна мы и
начинаем возрождение самосознания наших людей, возвращающихся к вере
предков, к мысли о том, что Православие всегда было основой нашей жизни
и что без него нам невозможно ни существовать, ни тем более думать о своем
спасении и вечном блаженстве.
Для этой большой работы у нас была создана специальная инициативная
группа по просвещению учащихся. Прекрасный труд отца Иоанна —
“Симфония”— это именно то, что нужно для сегодняшней педагогики, для
каждого человека, осознающего свою ответственность перед людьми,
будущим, а главное перед Богом”.
Протоиерей Сергий Филонов,
секретарь Йошкар-Олинского
епархиального управления
Источник: «В память вечную будет праведник».
