Кувуклия — это храм-часовня над самим Гробом Господним, над той
пещерой, в которой лежало тело Спасителя. Заходишь сначала в придел
Ангела, и перед тобой часть камня, который был отвален от Гроба.
Далее, нагибаясь, входишь в сам Гроб Господень. Справа — каменная плита, под
ней камень, на котором лежало Тело Спасителя до Его Преславного
Воскресения. Входишь, наклонясь, в низкий проем двери, со страхом и
трепетом встаешь на колени, и весь мир для тебя исчезает. Есть только ты и
Господь!
И если бы не прочие паломники, которые так-же желают
приложиться к величайшей святыне на земле, многие часы прошли бы в
молитве незаметно. Но нужно уступить и другим, из благоговения к святыне
выходишь, не поворачиваясь к ней спиной.
Совершается чин Погребения Спасителя с обнесением плащаницы вокруг
Гроба Господня. Плащаница мягкая, шитая золотом. При несении по храму
ее посыпают лепестками роз, и она вся усеяна этими лепестками.
Трижды с плащаницей обходят вокруг Кувуклии, и нам приходится с вещами
прижиматься к ее стенам, не уходя далеко, чтобы совсем не потерять это
место.
Раздвигая нас, впереди служащего духовенства идут два турецких
офицера, вооруженных саблями, одетых как в прошлом веке, — фески,
шитые золотом кафтаны, мундиры с длинными рукавами, шаровары, сапоги.
У них отличительные знаки, это — хранители Гроба Господня.
После того, как заканчивается чин Погребения, проносится слух: израильская
полиция будет выгонять всех из храма, а если выгонят, утром войти будет
сложно. На ночь двери закрываются. Волнуемся, но сидим. Проходит какой-
то молодой парень, видимо, армянин, потому что с этой стороны, где мы
сидели, оказалось, находится армянский придел. Весело предупреждает:
«Готовьтесь, вас скоро отсюда выгонят». Сказал и пошел дальше. Волнуемся
еще больше. Жалко хорошие места терять, отсюда все видно, но что делать?
Проходит еще час-другой. Уже где-то в час или в два часа ночи приходит
полиция, и всех нас выгоняют в центральную часть храма, освобождая
пространство вокруг Кувуклии. Говорят, это впервые. Мы идем по храму
искать себе место. Везде, где только можно, сидят, лежат и стоят люди.
После долгих поисков свободного места устраиваемся, подходит русский
батюшка, говорит: «В алтаре еще места есть, пойдемте». Заходим в алтарь и,
действительно, на Горнем месте алтаря есть два места, которые мы радостно
занимаем. Слева от меня батюшка из Кемерова протоиерей Петр Гутович,
справа — два стареньких грека. Все оставшееся пространство алтаря
постепенно заполняет народ (в эту ночь в алтарь разрешается входить и
мирянам).
Сказывается накопившаяся за прошедшие дни усталость, голова
склоняется то на колени, а то и соседу на плечо. Время тянется как никогда
медленно, посмотришь на часы — всего 15 минут прошло. Кажется вроде
вздремнул, смотришь, а всего еще 5 минут минуло, всего же в ожидании
схождения Огня нам предстояло провести 20 часов.
Рано утром свечи и лампады во всем храме тушат. Их зажгут от
сошедшего с Неба чуда Божия. Некоторые лампады загорятся сами. Вход в
Кувуклию запечатывают огромной восковой печатью-ее снимут перед
входом Патриарха.
В 11 часов утра раздается какой-то шум, свист, крик, барабанный бой, пение
на восточном языке, как объясняют — на арабском. Это — православные
арабы, подобно псалмопевцу царю Давиду, плясавшему перед Ковчегом
Завета от радости, также проявляют свою радость от предстоящей встречи с
Господом.
Очень хочется увидеть все это, прошу своих соседей помочь и
забираюсь на балкончик, где и остаюсь до чуда схождения Благодати, с него
мне видно купол Кувуклии. Наблюдаю, как молодые арабы в восторге, сидя
один на шее у другого, бьют в барабаны и размахивают свечами. Для нас это
в диковинку.
Некоторые паломники в смущении от такой непосредственности.
Но, как матушки-монахини рассказывали, — когда
арабы молятся, Благодать обязательно сходит. Как-то решили арабов в храм
не впускать, но Огонь не сходил в течение многих часов, пока Патриарх не
распорядился их впустить и когда импульсивные арабы с пением, плясками,
барабанным боем, стремительным вихрем ворвались в храм — тут же Огонь
сошел. Потому, что они у Господа не только просят, но и, как дети, в
простоте сердца требуют: «Дай! Дай Благодать!» Молитва звучит примерно
так: «Мы пришли к себе домой! Мы просим Божию Матерь и Георгия
Победоносца дать нам Благодать! Нет иной веры, кроме Православной, и
Спаситель — Истинный Бог!» От их искренней молитвы все ободряются.
Замечаю, что и у меня куда-то усталость незаметно ушла.
Проходит еще часа полтора, в воздухе стоит постоянный гул, в храм
вносят хоругви — это Иерусалимский Патриарх подходит к храму. Его
Святейшество вводят в алтарь. Иподиаконы готовят облачение. Приносят
пучки длинных свечей, с которыми Патриарх выходит благословлять и
раздает Огонь после схождения Благодати.
Его Святейшество с духовенством направляется в Кувуклию. Пред входом
его разоблачают и по установившейся традиции обыскивают, проверяя нет
ли спичек или зажигалки. С дверей Кувуклии снимают большую восковую
печать, которой до входа Его Святейшества был опечатан вход в Гроб
Господень: …и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать
(Мф. 27, 66).
Патриарх входит в пещеру Погребения Спасителя, где он будет в темноте от
лица всех людей Земли молиться о ниспослании милости Божией нам
заблудшим. Двери закрываются. Наступают самые драматические минуты
ожидания. Все в напряжении ждут. Владыка местоблюститель, облаченный в
малое облачение, стоит в алтаре у престола, напротив Кувуклии, и ждет,
когда Первый Огонь бегом пронесут через весь храм, в алтарь, и тут же
специальный посланник отъедет в Вифлеем с зажженным фонарем к пещере
Рождества Христова.
Звонарь замер, держа в руках верви колоколов, чтобы ударить в них сразу в
момент чуда. Каждый паломник с поднятыми пучками свечей. Внутреннее
состояние в этот момент трудно передать. Раньше я читал и внимательно
перечитывал уже в самолете книги о схождении Благодатного Огня. В них
пишется о том, что это непередаваемо, потому что бумага — это бумага,
слова — это слова. Теперь трудно с этим не согласиться, это действительно
так, это можно почувствовать, только находясь здесь в этот момент. Я лишь
молился: «Господи, прости меня за грехи мои». Вспоминал их, просил, чтобы
мое недостоинство не было препятствием Благодати. Вокруг все молятся —
кто вслух, кто про себя… Совсем недавно, рассказывают, Благодать долго не
сходила, и все в храме вслух начали исповедовать свои грехи, самые тайные,
самые, может быть, мерзкие. И все вслух, не стесняясь друг друга, кричали:
«Прости, Господи, за этот грех, за тот грех…» Никто, конечно, не
прислушивался к грехам другого человека, каждый смотрел внутрь себя.
Даст Господь Благодать или нет? Такой единодушной молитвы, наверное,
на Земле в другие моменты, может, и не бывает. Потому что этот момент…
это соприкосновение с Богом, это зримое присутствие Бога рядом с нами.
Как Моисей созерцал Неопалимую Купину и в ней Господь явился ему, так и
в этом Благодатном Огне, сходящем с неба, Господь является нам. Это —
зримое присутствие Божие, которое видел народ израильский в огненном
столпе над Ковчегом Завета. Это — та Благодать, что сошла на апостолов в
виде огненных языков в день Святой Пятидесятницы. И вот в этот момент
нам, грешным, Бог показывает, что Он рядом с нами.
Софронием IV остались молиться у дверей храма. Несмотря на долгие молитвы армян,
Огонь не сходил. Огненный луч ударил в колонну, рядом с которой стоял Патриарх и
зажег от него свечи. Это было в 1579 году
Ждем. Напряжение невероятнейшее. И вдруг шум, все вздрагивают, свечи
тянут вверх, может быть, у кого-нибудь из нас Господь Сам зажжет.
Оказывается, ложная тревога. Опять шум…
И вдруг словно камнепад, обвал, крики ликования, свист, звон колоколов!
Огонь сошел! Господь даровал нам Свою милость. Ликование просто
необыкновенное. Слышно: «Господи! Слава Тебе! Дал нам милость Свою, не
взирая на наши грехи». Слова благодарения просто с языка слетают, грудь
распирает чувство радости, ликования: «Господь с нами!»
Видно, как первый огонек появился над головами, второй, люди передают
его друг другу, огненный ручей превращается в реку пламени,
приближающуюся к нам. Оборачиваюсь, пытаясь все запечатлеть в своей
памяти. Вверху на балконах стоят люди, у них свечи уже горят, непонятно,
как он туда попал, оказывается у паломницы молния от купола Кувуклии при
свидетелях зажгла свечи, лампады на Гробе Господнем зажглись сами.
Иерусалимское время —14-20.
Протоиерей Александр Новопашин,
Новосибирская епархия
Журнал «Пастырь»
